№ 2 (80). 22 ЯНВАРЯ 2002 года

ГЛАВНАЯ • АРХИВ • ПОЧТА • НАШИ АВТОРЫ • ПЕРЕВОДЧИК • ПОГОДА • ЮМОР • ПОИСК

ЧТО ПРЕДЛАГАЕТ БИС?

ПРОЧТИ САМ И РАССКАЖИ ДРУЗЬЯМ

Такие вот судьбы

О новой книге Владислава Владимирова

В разливанном море современной печатной продукции далеко не всегда удается обнаружить нечто достойное внимания. Чаще всего глянцевито-аляповатые издания вызывают у порядочного книгочея настороженность, тревогу, а то и отвращение.
Тем приятнее редкие находки, в которых заключены и смысл, и достоверный документ, и талант рассказчика, и художественная целенаправленность.
Все эти достоинства я нашел в новой книге известного историка, литературоведа, критика, прозаика, культуролога Владислава Владимирова под названием «Не надо грустить, господа офицеры…» (Алматы, Санат, 2001).

Книга имеет подзаголовок «Из прошлого близкого и далекого», и именно это важное уточнение полно раскрывает содержание издания. Редкий случай: аннотация как нельзя точнее сооответствует тому, о чем в действительности повествует книга. Она - цитирую - «охватывает драматические события трех минувших столетий в евразийском ключе и контексте мировой Истории...»

Верно и то, что книга «ратует за утверждение высокого чувства долга и ответственности перед настоящим и грядущим».

О том свидетельствуют все тематические блоки, включенные в данную книгу, - циклы историко-докуметальных повествований: «С крестом и полумесяцем», «На плахе XX века», «Его золотое правило». При этом каждый из этих циклов состоит из самостоятельных исследований-повестей, как, например, «Под неотступным знаком Остермана», «Грамоты императрицы Анны Иоанновны», «Жизнь и смерть хана Абулхаира», высвечивающих драматическую эпоху первой трети ХVIII века, или - «Не надо грустить, господа офицеры…», «Фейга» (она же Фанни Каплан, покушавшаяся на Ленина), «Не стоит умирать, батенька...» (правда о командарме Александре Сапожкове), оживляющих трагические страницы начала «века-волкодава».

Книга обрамлена двумя важными сведениями автобиографического свойства - «Об авторе» и «Отдельные публикации и книги Владислава Владимирова», из которых читатель почерпнет много любопытного и познавательного. Трудолюбие автора, его разносторонний интерес к истории, национальным культурам и литературам, его масштабность в творчестве вызывают уважение и восхищение. Я вообще придерживаюсь того стойкого мнения, что люди подобного калибра и таланта должны писать много и успешно, ибо им есть что сказать, им это позволяет и обязывает и биография, и знания, и житейская бывалость.

Такова структура рецензируемой книги.

Поговорим о ней чуть подробнее в рамках газетной публикации.

Читать Владимирова интересно. Он писатель увлеченный и увлекающий. Он уверенно плавает в море разрозненных фактов и событий, умело сталкивает и сопрягает их, отсекая все наносное и ложное, очищая их от мистификаций историков («жрецов податливой Клио») и беллетристов, пробиваясь к Истине, и при этом искусно плетет затейливые кружева из реальных славяно-германско-тюркских взаимоотношений. Тема эта неисчерпаема и неизменно актуальна. Может, именно из-за актуальности так читабелен Владимиров?
Автор пытлив. Обращаясь постоянно к незамутненным первоисточникам, он яростно разрушает сложившиеся веками историографические и литературные штампы, укоренившиеся в сознании не одного поколения читателей, расчищая завалы лжи, наветов, досужих измышлений, развеивая пепел забвения. И в этом - главное достоинство его документальных повествований. Документальная проза - конек Владислава Владимирова. Именно в этом жанре наиболее весомо раскрываются грани его таланта - историка и литературоведа. Автор, судя по отдельным репликам в его текстах, не особенно жалует беллетристов исторических тем типа Солоухина, Радзинского, Пикуля, но я полагаю, что к нему (автору) вполне приложимы слова популярного творца известных пьес, телепередач и пухлых фолиантов об исторических личностях: «Я убежден, что документальная проза - это высшая и единственно возможная нынче форма романа. Я - писатель, который пишет об истории. Вот и все!»

Кто только не писал о смутной эпохе императрицы Анны Иоанновны! В каком только свете не выставляли ее окружение? Как только не уродовали политический облик Генриха Иоганна Фридриха (он же Андрей Иванович Остерман), посвятившего весь свой незаурядный талант царедворца, политика, реформатора, все свои знания, умение и расчетливый ум государственному устройству России?! Не случайно автор приводит мнение писателя И. И. Лажечникова, назвавшего Остермана «одним из величайших двигателей просвещения в России, который еще не оценен достойным образом и ожидает своего историка».
С каким интересом и волнением вчитываешься в описание головокружительной одиссеи Кутлумухаммета Тевкелева (он же Мамет мурза и Алексей Иванович Тевкелев) в ставку очутившегося меж трех огней хана Младшего жуза Абулхаира, будто сам непосредственно участвуешь в опасной процессии трехвековой давности. О тех, поистине судьбоносных для Казахии, событиях доводилось не раз читать в исторических романах (В.Пикуля, А.Сергеева, А.Кекилбаева), в многочисленных ученых исследованиях, однако, читая сжато-мускулистые повествования, четкий историко-политический расклад в евразийском ключе, изложенные В. Владимировым, живо переживаешь все диковинные перипетии эпохи, еще совсем недавно аттестованной «добровольным присоединением Казахстана к России» (или «воссоединением» - уже запамятовал). Какие подспудные течения и мотивы скрывались за этой «добровольностью», мы теперь знаем. Эти трехвековой давности события волнуют нас, казахстанцев, и в настоящее время, ибо актуальность тех геополитических проблем и поныне не снята с повестки дня. Много поучительного предлагает и подсказывает нам История, если к ней относиться не с шапкозакидательских позиций временщиков, а с достойным вниманием и осмыслением. И в этом просматривается пафос исторических повествований Владислава Владимирова. «Однако, как верно замечено не нами, все и вся в подлунном мире связано, все казуально, т.е. причинно».

История свидетельствует: реки человеческой крови проливались почти всегда. Россия не составляла исключения. Может, наоборот. В сшибках человеческих судеб и общественных катаклизмов гибли миллионы. И какие судьбы! Какие личности! Какие шекспировские страсти и трагедии разыгрывались! Точно определен автором и другой тематический блок книги - «На плахе XX века». Здесь читатель знакомится с героическими биографиями русских летчиков в начале теперь уже прошлого века, в том числе узнает подлинную судьбу легендарного Нестерова, впервые применившего, как боевой прием, воздушный таран, а попутно многое из жизни асов как в возлюбленном Отечестве, так и в эмиграции под кровавым колесом Истории.

Потрясает докуметальное повествование «Фейга», дотошно и всесторонне отвечающее на вопрос: «Зачем она покушалась на Ленина?» Автор скрупулезно объясняет мотивацию белого и красного террора на фоне трагических событий 1918-1919 годов, попутно высвечивая множество памятных и ярких «не по линейке вычерченных судеб», обнажая истоки террора, приведшего, как мы знаем, к опустошительной Гражданской войне. Автор не захлебывается от гнева, никого не изобличает и не разоблачает задним числом (в т. ч. и Фейгу Ройдман - Фанни Каплан, по своему убеждению и осознанной цели стрелявшей в пролетарского вождя), он добросовестно и - насколько возможно - объективно-бесстрастно излагает (иногда живописует), как все было на самом деле (одна из главок так и называется - «ТАК ЭТО БЫЛО»), подкрепляя свое повествование данными из первоисточников музы Клио.

Треть книги занимает «скромная сага об Александре Сапожкове, так и неразгаданном командарме Первой Красной Армии Правды, его великом подвиге в обороне Уральска и не менее великом в неприятии новой кровавой диктатуры». Над этой трудоемкой сагой автор работал особенно кропотливо и долго (в конце повествования указана дата - 1960-1998), перелопатил «монблан» литературы, доискиваясь до правды о герое обороны Уральска и мятежном командарме, отринувшем кремлевскую диктатуру и сложившем свою отчаянную голову во имя Справедливости. Сколько десятилетий прошло с тех пор, сколько бумаги изведено с целью скрыть истину в угоду подлой идеологии и гнусной политики, пока казахстанец Вл. Владимиров не обратился к истокам подлинных фактов и не воздал должное благодарной памяти исторических личностей. Значительны заключительные слова автора саги: «Не след искать у меня полной законченности трагической темы. Тема остается открытой. У нее масса примечательных аспектов». Для дотошного, честного исследователя масса примечательных аспектов находится в каждом серьезном явлении или событии. Было бы лишь умение их видеть и четко обозначить, оконтурить. Владимиров таким даром владеет.

Вообще Владимиров - обладатель счастливой писательской биографии. Где и кем он только не работал, кто только не встречался на его жизненном пути, в каких только странах не побывал! Судьба, по-казахски выражаясь, всегда оборачивалась к нему благосклонным ликом. Бывало, правда, оборачивалась и другим местом, но это, думаю, были эпизоды. То, что он целых 14 лет находился не только вблизи, а РЯДОМ с незабвенным Динмухамедом Ахмедовичем Кунаевым, также редкий дар судьбы. И потому вполне естественно и закономерно, что книгу, о которой идет здесь речь, завершает цикл «Рядом с Д.А Кунаевым».

Члена Политбюро ЦК КПСС, первого руководителя республики, трижды Героя Социалистического Труда, крупную по всем человеческим качествам и параметрам личность и скромного, исполнительного, сведущего, надежного помощника связывала не только служба, а нечто большее. Владимиров признается: «Все дни, недели, месяцы и годы общения с Кунаевым его спокойную приязнь ко мне я ощущал всегда. Но каждый из дней близ него был для меня как новый день».

С огромной симпатией воспроизводит автор на страницах своей книги колоритный образ Д.А.Кунаева, подчеркивая и его внушительную внешность, и природный ум, и ободряющую полуулыбку, душевную незашоренность, умение строить разговор с любым собеседником, аналитическую цепкость незаурядного технократа, огромный опыт аграрника. «Усталым я его видел очень редко. Бодрым, образцово подтянутым, аккуратным и точным, гладко выбритым - почти всегда», - вспоминает писатель.
Из множества фактов и наблюдений автор убедительно лепит крупномасштабную фигуру прирожденного руководителя и организатора, не утаивая, что «не след из него делать беспорочного ангела». Он был Человек, но человек своей эпохи, своей Системы. И - «в сущности страшно одинок». Одинок еще и потому, что вокруг него тучей увивались, роились разные прилипалы, лисьелицые льстецы, деловары и хамелеоны, местные цезари и богдыханы, «поднаторевшие в различных комбинациях оборотни, мастера инсинуаций и дворцовых интриг». Эта вездесущая, назойливая публика лезла «не только в кабинет, на квартиру и дачу, а и в самую душу».

Таков удел любой талантливой личности, особенно если она находится на вершине власти. За такими людьми неизменно тянется длинный и пышный шлейф досужих обывательских измышлений. И Кунаев, понятно, не был огражден и защищен от них. «Вот когда меня не станет, тогда, может быть, кто-то и вспомнит по-доброму», - приводит автор его столь грустные, исповедальные слова. Ныне в Казахстане (и за пределами его), когда общественность торжественно и благодарно отмечает 90-летие Динмухамеда Ахмедовича, мы все являемся свидетелями того, как сбываются его провидческие слова.

Владислав Владимиров написал интересную и полезную книгу. Однако многие циклы и блоки, упомянутые в справке «Об авторе», не вошли в данное издание. А жаль! Они бы заметно расширили евразийские горизонты его документальных повествований. Жаль также, что книга издана «традиционным» скудным тиражом - одна тысяча экземпляров. Возможно, как раз столько у автора друзей и знакомых. А подобные книги заслуживают большего внимания у читателя.